Артиллеристы накатили орудия обратно. Зарядили. Откорректировали прицелы и замедление шрапнели. И снова дали беглый залп батареей. В этот раз уже накрытием. Благо что с дистанции в три километра на открытой местности это не так сложно. Вспухли белые облачка порохового дыма, и часть бунтовщиков осыпалась на землю. Но они устояли. И в свою очередь ответили, ударив из какой-то древней пушки с сильным недолетом.
Но хлопали не все… Да, в зал набилось очень много разного рода общественности, жаждущей посмотреть на то, как монарх станет «отмазывать своих». Поэтому-то этот поворот и вызвал у них сплошные восторги. Что у «прогрессивных», что у служивых, честно тянущих свою лямку. А вот супруга Владимира Александровича и мать Николая Николаевича Младшего сорвались с мест и бросились в ноги вдовствующей Императрице. Моля и прося их не губить. Прямо прилюдно. Сразу после того, как Император удалился. Но та даже слушать их не пожелала.
Отвод войск из столицы царства Польского вызвал чрезвычайное оживление поляков. И, как следствие, все лояльные бунтовщикам силы начали стекаться в Варшаву. А тем временем Гурко, при тесном взаимодействии с рядом министров и Генеральным штабом, осуществлял переброску гвардейской кавалерии и ее первичное оперативное развертывание.
Не ожидал, что соберутся, но, как ни странно, – приехали. И приглашенные, и те, кто услышал. И не только журналисты, но и разные зеваки.
Император предложил им сообща работать над коррекцией имиджа. Он со своей стороны будет помогать через административный аппарат, дабы не затирали. И потихоньку, без резких движений, он будет незаметно и аккуратно отменять дискриминационные законы. Без резких движений, дабы не спровоцировать юдофобов. Более того, если еврейские общины согласятся на компромисс, то получат поддержку Императора в борьбе с погромами.
Семьдесят два человека вошли и аккуратно расселись в помещении. Они были сильно взволнованы и тихо переговаривались. Шутка ли? Вот так сорвать с мест и отправить на поезде через пол-империи. Просто потому, что монарх желает с ними поговорить. Вот веками не имел к тому никакой охоты, а тут – прорезался зуд. Как бы беды от этого не приключилось.