– С благополучным возвращением вас, господин лейтенант, и, конечно же, с успешным выполнением задания командования!
Наверное, в те моменты мне полагалось испытывать какие-то высокие чувства. Эмоции, что подхватывают тебя и бросают на веера вражеских пуль, с истинно-безумным презрением к смерти. Но вместо этого в голове у меня крутились совершенно иные мысли: сектора обстрела, огневое взаимодействие, то и дело обрывающаяся связь с танковым вычислителем, блокирование флангов и тому подобное. Мои ребята достойно встретили «карантинников» из 203-й – оставив два десятка тел перед нашей баррикадой и в развалинах вскрытых словно консервным ножом домов, они как будто бы даже отступили – но на самом деле просто перенесли направление удара. А потом я заметил фигурки в имперском камуфляже, что перебежками приближались к нам с тыла, – и понял, что город потерян.
– Пошли, Рус, – подтолкнула меня Гилви. Это были первые её слова за много дней.
– Я их накормил, господин лейтенант, – вырос рядом со мной Микки. – Ух и оголодали ж!
Наверное, это единственный год, который мы мгновенно определим только по двум последним цифрам.
– Что, и женщин, и детей? – не выдержал кто-то.