Разумеется, из окопчиков никто не поднялся.
Два десятка контратаковавших нас Дбигу попали в огненный мешок, с фланга их поливали свинцом два подоспевших резервных отделения; однако, прежде чем последний из наших врагов распростёрся бездыханным, они успели собрать свою дань.
– Что называется, «по душам»? А о чём толковать-то, Рус? Меня арестовали по ошибке. Думаю, та стерва Пояркович решила меня оговорить. Почему-то решили, что раз на меня пришел вызов, то, ясное дело, я желаю скрыться, а сам вызов – подложный. Ну так соединились бы со штабом моей конторы, там бы Валленштейну быстро всё объяснили – кого следует арестовывать и кого нет.
Однако, когда пробило три, с площади перед Думой стали поступать совершенно иные сообщения. Кто-то из толпы швырнул бутылку в сторону оцепления. Обычную бутылку из-под пива; привычный к подобному полицейский ловко принял её пластиковым щитом, отбрасывая в сторону. Однако в ту же секунду откуда-то со стороны Думы в толпу грянул одиночный выстрел.
Он резко поднялся, коротко, отрывисто кивнул мне и вышел.
Она молча прижалась к мне ещё плотнее, закинула руки на шею, зарылась лицом в рубаху.