— Отпросился домой поспать. Глаза слипаются. Можно сказать, сегодня не ложился. Всю ночь гудели…
— А вербовка агентуры, не достигшей восемнадцатилетнего возраста, однозначное нарушение законодательства. — Кивает Саматов. — Читай сам на досуге… «Бизнес — не дойная корова, а священная»; «Мы не втягиваем наших детей в задачи, к которым не имеем права их привлекать», и так далее. Чьи слова?
— Ничо-о-осе! Богатенький Буратино! — удивлённо говорит Лена, вешаясь мне на плечи через три минуты и игнорируя мои попытки углубиться в атлас. — Даже стесняюсь спросить, на что копишь! Мелкий, колись! Ты на дом копишь? Не подумай, что я лезу не в свои дела, но в твои годы обычно пацаны деньги тратят на что-то более осязаемое и приятное, чем пополнение счёта раз в неделю. Тем более, меня, как среднестатистического обывателя и рядового врача, суммы уже начинают впечатлять.
В принципе, уже практически согласился. И дело не в моей чрезмерной наивности: я не переоцениваю ни личный вес простого капитана, пусть и в не самой открытой службе. Ни приверженности власть предержащих к соблюдению законности и норм общества.
— А как они к ней попадут? — не могу сдержать удивления.
— Да-да, потому что свинарник обычно отдельное здание, га-га, — подключается Степан. — И свиней на кухне никто не держит, ааа-га-га. А варить один хрен им можно только на кухне — потому что печка нужна.