Невольно я вспомнил Гилви, выжившую на Омеге-восемь под атакующей Тучей, единственную, кто уцелел в обречённом бункере. А что, если и она тоже…
Это было кошмарно. Я видел всю жизнь Дарианы Дарк, начиная от самого первого мига, когда яйцеклетка была оплодотворена, а потом – слита со ждущим биоморфом. Лавина воспоминаний, большая часть которых, я уверен, была забыта самой Дарианой, воспитание в странной, большой семье, где все дети были тихие, послушные, какие-то неживые, и вдобавок – один за другим умирали от непонятных хворей; впрочем, это никого из родителей не заботило. Место умерших занимали новые.
– Едва ли смогу оказаться чем-то полезен: никогда не занимался криптографией.
– Не совсем один. Но у нас были определённые… тактические наработки, так сказать.
Кое-кто из десантников начал нехорошо коситься на Дальку, и мне пришлось для внушительности показать кулак.
Я помотал головой. Да нет, бред, конечно же. Найди имперцы что-то в Гилви, сидела бы она в соседнем резервуаре, распустив новоотрощенные щупальца. Нет. Не найдут они ничего в Дбигу.