Скорее всего именно там, на кряже Бородина, наши и попытаются остановить имперцев. В открытом поле на такое нечего и надеяться. Военная машина Империи была слишком хорошо смазана и налажена. Уж это-то я знал лучше других. И не приходилось рассчитывать на нежданную помощь крепких морозов или сильной распутицы, любимейшего оправдания неудач осени сорок первого года у знаменитых и поныне генералов, чьи имена носили проспекты имперской столицы…
– Плевала я на все приказы. И остальные девчонки в штабе – тоже плевали. Для тебя новость, что они все с кем-нибудь подушки делят?
– Да что ты, Дэвид, что ты, – я успокоительно похлопал бородача по плечу. Пусть говорит. Что бы ни сказал.
Я ударил по клавише, и капсула, ныряя в волнах, вместе с остальными потянулась к недальнему берегу.
…Я пробирался прочь от Голубого. Над головой пронеслось звено вертолётов, надрывая турбины, они мчались в сторону моря. Опоздали, голубчики. Промахнулась ты, госпожа Дариана. Через несколько дней начнутся волнения на четырёх крупнейших островах вокруг Нового Севастополя. Тебе придётся метаться и распылять силы, Даша-лиса. Хотя, если я прав и ты действительно задумала то, что задумала, ты очень быстро свернёшь сейчас охоту за мятежниками. Конечно, всеобщее «санирование» Нового Крыма не совсем в твоих интересах – пищевая промышленность планеты должна работать бесперебойно, а твои поселенцы пока ещё не готовы целиком и полностью заменить наших специалистов. Возможно, ты потянешь ещё какое-то время. Вопрос только в том – сколько. И сколько мы тебе дадим.
Стреляло всё, что могло стрелять; огонь плясал вокруг задранных дул боевых машин десанта, с кинжальной дистанции разряжали свои направляющие реактивные установки; небо над нашими головами кипело пламенем, горели трава и кусты вокруг; однако чудовищный живой молот неумолимо опускался, несмотря на все наши усилия. То одна, то другая тварь прорывалась сквозь кажущуюся непроницаемой стену нашего огня, камнем падая на плечи кого-то из стрелков, стремительно оплетая несчастного щупальцами; включались огнемёты, и сразу же – химические пламегасители, мы использовали приём, испытанный ещё на Иволге. Бестия распадалась жирным чёрным пеплом, но на её месте оказывались три, четыре, а то и пять других.