Я запнулся. В свое время пришлось уйти с очень хорошей работы на вольные хлеба, когда начальник запретил подчиненным шутить на собраниях. Мой нрав такого насилия не приемлет. Нет, Харальда можно понять, но, мать его, он же программа.
Однако, результат все одно был хорош: когда ворота Бергхейма остались позади — моя репутация с ним была на уровне 18 %. Неплохо для одного дня. Стас с плохо скрываемой завистью признался, что у него она всего 12 % и это за три месяца.
Лошадь почти кубарем скатилась с холма, отбрыкиваясь и скача так, словно оказалась на гигантской сковородке. Ох, не хорошо выходит. Нехорошо. Егорушко умный, но не настолько чтоб обмотать копыта скакуну какой-нибудь тряпкой.
— Я хз. Но что-то жесткая курса была. Я не знаю, как такое отхилить. Слился в ноль.
— Мы не справимся одни, там их порядочно! — сказал Юра. — Нам нужна помощь.
Дилемма. Кто такой этот Хельге — не ведаю. Тратить свиток на него не хотелось абсолютно. Сомневаюсь, что в этих краях в клетках кончилось достаточно миссионеров Распятого Бога, чтобы обеспечить меня запасом ресалок. Однако, заявить Харальду — извини, братишка, но меня задушила северная татуированная жаба с бородой и топором— я не мог. Тем более — хевдинг волшебное слово родил.