И не соврал. Уснуть мне не удалось. Я ворочался на плаще, крутился, но мозг отключаться отказывался. Ноздри рвал запах гари, в районе затылка ныла тянущая боль и найти положение, чтобы она не беспокоила — не получалось. Иногда я привставал, прислушиваясь к ночной жизни лагеря. По периметру бродили часовые. Викинги дрыхли вповалку тут и там. Да и задохлики спали, словно матерые вояки на привале. Я слышал сопение, храп и зловещую тишину за ними. Иногда под ногами дозорных хрустели сучья. Порою долетали приглушенные разговоры. Глубокой ночью лагерь ненадолго оживился, во время пересменки, и пока заспанные бойцы расходились по местам — дозорные уже засыпали.