— Не знаю, — нервно ответил парень, дико глядя по сторонам и постукивая зубами, — просто я себя здесь не помню.
— Погром, масса! — Добби вбежал в гостиную, смешно округляя большущие, и без того выпуклые глаза, — чёрных бьют!
Народ по большей части простой, из работяг. Но хватало и таких как Алекс с Фредом — в сюртуках и цилиндрах. Все или почти все они знакомы друг с другом хотя бы шапочно, так что по залу, рассчитанному на триста мест, шёл гул. Профсоюзные деятели переговаривались и перекрикивались, обменивались сплетнями и последними новостями. Толпа воняла луком и чесноком, выпивкой и табаком, одеколоном и бриолином.
— Не можете воевать сами, но есть оружие — отдайте его тем, кто может воевать! — Надрывался Фред, срывая голос. И несли… во многих семьях хранилось старое оружие, но нет мужчин, способных им воспользоваться. Встречались порой и раритеты времён Войны за Независимость, даже старше.
— Сочиняешь Теологию Освобождения? — Неуклюже пошутил Алекс.
Слабые места в статье Алекс видел хорошо и при желании мог бы потыкать носом корреспондента, только вот зачем? Хотя… окинув взглядом работающих подчинённых, он вздохнул и начал составлять в уме тезисы, разбивающие писаку в пух и прах. А затем поддерживающие… ну нечего же делать!