Галерка и часть приличных зрителей встретили окончание пьесы овациями, но были и такие, кто пробирался к выходу с поджатыми губами.
— Джимми! — Окликнул попаданец одного из телохранителей, немолодого мужчину, прошедшего через одну из колониальных войн, ведущихся Британией, — если войска в город войдут, стрелять по людям будут?
Хохот грянул не только среди лидеров, шутку сочли удачной и передавали по колонне дальше.
— Ничуть, — успокоил Алекс возбуждённого друга, — Просто чистых англосаксов в Конфедерации мало. Сам Ли, ещё несколько человек из Верховных. Больше таких, как Борегар — креолов. Или вроде как англосаксы, но не чистые. У кого индейские предки… сам ведь знаешь, что ради земли поселенцы охотно роднились с вождями. Мда… у кого ещё что. Ну и самое главное — французы.
Друг тут же вскочил и начал суетиться — без паники, потому как трущобная жизнь подготовила его и не к такому. Быстро согрелась вода, и сюртук на ране заменён на два тампона из чистых рубашек.
Помыкался по трущобам, почувствовал на своей шкуре социальную несправедливость, особенно болезненную для выходца из двадцать первого века, привыкшего к совсем иным отношениям. Друзья… нет, уже не смог бы отойти в сторону. Точнее — смог бы, но вот потом… спился бы к чертям, чувствуя себя последней мразью.