Рейна побелела, обретя почти полное сходство с ледяной статуей. Но на бесцветную я не смотрела.
— А ты сомневаешься? — поднял брови «брат». — Разве не ты называешь меня выродок и монстр, дорогая сестра?
Горло сдавило от страха. Оглянувшись на дверь, я открыла колбу лампы и сунула листок в огонь. Когда от бумаги остался лишь пепел, дышать стало немного легче. Но на душе было тревожно. Ведь я соврала феврам. Я не видела, куда делся эфрим, но догадалась. Он стал каменной статуей на стене Вестхольда. Не было иного варианта. Он стал этой проклятой статуей!
— Ничего, — сквозь зубы процедил я. — Она просто… просто сводит меня с ума.
Я осторожно вытянула из ее ладоней руки. Прикосновение кожи перчаток было неприятно.
— Значит, своего любимого ты тоже встретила в Орвине? — спросила я.