— Ты мне помог, — чуть слышно продолжила я. — На уроке. Подсказал.
Заслужила? Значит ли это, что я все же попала в пятерку лучших?
— К Верховному! — торжественно произнес старик. — Я все понял!
А я вдруг задался вопросом, какой вкус у его пойла. Никогда этим не интересовался.
В глазах потемнело. И пойло расцвело на языке проклятой ежевикой… Рывком шагнул, прижал Ливентию к увитым остролистом камням. Поцеловал. Жадно. Дико. Грубо. Буквально впился в ее рот, слизывая краску, пытаясь насытиться чужим вкусом. Прикусил полные губы, втянул в себя ее язык. Запустил пальцы в тяжелые темные волосы, небрежно стряхивая заколки. Еще, еще… Погрузиться в эту знойную южную ночь, найти в ней забвение… Смыть вкусом пряностей ежевику и эту ускользающую свежесть… Я почти не ощущал женских рук на своих плечах, на шее, лице. Не чувствовал ее объятий, не осознавал неловких попыток мне ответить. Мне не нужен ответ. Мне нужно…
— Отстань от него! Убирайся, тварь! Пошел!