Я же изумленно провела руками по влажным камням и всей грудью вдохнула соленный и сладкий воздух.
— Прости, я связан клятвами и обязательствами. Февры дают обеты молчания, Иви. Особенно каратели. Особенно…я. Я не могу рассказать. По крайней мере, в этом мире.
Покосился на свой закрытый браслет и вздохнул. Когда Иви-Ардена рядом, мне хочется его расстегнуть. Хочется снова ощутить ее эмоции, впитать их. Но нет, я больше этого не делаю, довольно. Кажется, я пристрастился к проклятой ежевике, словно к дурману! Я не могу мыслить связно, когда ощущаю ее.
— Я заказал его у местного портного, — хмыкнул здоровяк. Хотел что-то добавить, но тут зазвенел бронзовый колокольчик, и в круг света выступила Эмилия Сентвер. За ее спиной вспыхнула огоньками меловая доска — пока пустая.
Здесь всегда висел сизый дым от чадящего камина и трубки госпожи Бардуль, пахло древесиной, можжевельником и копченым мясом. Мне здесь нравилось.
«Расскажи богам о своих мечтах, и они сделают все наоборот», — говорил Ржавчина.