Каждый день мы бегали вокруг Вестхольда, до яблоневого сада и обратно, прыгали, подтягивались и даже отжимались, что вызывало стоны у Ливентии и насмешки у парней.
— У тебя почти нет груди! — шипела она, с гордостью демонстрируя свое декольте.
Я присела, опустила в набегающую волну пальцы. Холодно…
— Не попросишь потереть тебе спинку? По-братски? — его вкрадчивый голос кольнул непривычной хрипотцой. И, несмотря на горячую воду, мое тело покрылось мурашками. Парень вдруг грубо выругался, отцепил руки от ванны, развернулся и стремительно вышел.
Я слушал их до самого утра, сжимая ее ладонь. Я так и не ушел. Смотрел на тонкие пальцы в своей руке и вдыхал ее сны — на этот раз легкие, радостные, счастливые. И оставался на месте.
— Я не собираюсь следовать твоим убогим правилам, ясно? И ты меня не заставишь. Ты мне вообще никто! Я приехала сюда, чтобы открыть Дверь, а не выслуживаться перед тобой. Если хочешь жаловаться отцу — валяй, попытайся. Ты просто наглый индюк, Кристиан, понял?