Бесцветный северянин небрежно махнул рукой, привлекая к себе внимание.
— Праздник уже начался, — тихо сказала я. — Мы опоздаем.
— Да, все та же Ардена, — насмешливо протянул он. — Никаких понятий о приличиях. Лишь собственные желания и интересы, ведь так? Для этого ты притащила измененные чашки?
За окном проплывал величественный лес, корни укрывал туман, а верхушки сосен едва золотились приближающимся рассветом. У Ардены была отдельная комната, и я порадовалась короткой передышке и уединению.
— Твою белую шейку я свернул бы с удовольствием, Конфетка! — оскалился Ринг.
А когда Башмак отстранился — покрасневший и довольный — я подняла голову. И увидела другой взгляд — темно-рыжий. Ржавчина сидел на полуразрушенной крыше и смотрел на нас. Я тогда сбежала. А утром Башмак пропал. Приютские шептались о разном, настоятели организовали поиск, но все напрасно. Вокруг Лурдена тянулись леса и болота, топи начинались сразу за отстойником, совсем рядом с приютом. Решили, что Башмак забрел в трясину и утонул. А еще косились на Ржавчину и замолкали, когда он появлялся.