— Приземлили империалистов. Не зови меня Ребе, я же тебя уже просил. Я комиссар.
"О будущем в прошедшем времени… Мистика какая-то…" Поднял глаза на отца.
— Гарсон! Дайкири сеньору и кофе для меня, — Джон Смит не оборачивался, и почти не повысил голос, но прозвучало в нем что-то такое, что полусонный кубинец буквально метнулся как ошпаренный, — Я с вашего позволения воздержусь. Что может вас убедить?
Странный посетитель снова мило улыбнулся.
Иосиф Виссарионович Сталин только что произнёс свой доклад о развитии коммунистического движения в Советском Союзе и в мире вообще, а в частности об успехах Томской коммуны, которую он основал всего четыре месяца тому назад. И только было он обрался раскурить, припасённую во внутреннем кармане кителя трубку, как с северо-запада, со стороны военного аэродрома, поднимая на скорости только что выпавший ноябрьский снег и, проскальзывая на подворотах, показался сильно спешащий кортеж из трёх автомобилей.
Никита Сергеевич Хрущёв на каждый вопрос послушно поднимал руку, всё менее понимая происходящее. "Как можно секретоносителя такого уровня, да ещё и проштрафившегося, выпускать за границу, пусть даже в дружественный Китай?" На этом фоне бледнели даже, по меньшей мере, странные кадровые перестановки. Опытнейший аппаратный игрок нутром почувствовал, что Сталин не просто фигуры на доске меняет, но ещё и сами правила игры. Фигуры теперь будут ходить самым причудливым образом, и кроме самого Хозяина никто пока не знает каким.