Больше они не разговаривали. Девушка отошла к окну, а Штефан постоял немного, глядя на ее прямую, обтянутую синим шелком спину, и вышел из спальни. Ему там нечего было делать. И хотя зверь недовольно рычал внутри, Штефан был рад, что четырехдневному безумию пришел конец. Он словно вернулся к себе прежнему. Еще бы совесть унять… И лицо девичье, синеокое, поскорее забыть.
Я решила, что переберусь в соседнюю Артецу, попробую найти работу швеи и поднакоплю немного стависов. А уже тогда буду думать, как границу миновать и стражникам не попасться.
Арн не договорил и посмотрел на небо. Брови его сошлись на переносице.
– Говорят, что приехали по просьбе Его сиятельства, – пояснил Желан.
Девчонка, словно прочитав его мысли, оторвалась от бумаги и подняла взгляд – такой чистый и безмятежный, что он тут же мысленно отвесил себе затрещину. Нашел, о чем думать! Мала она еще, чтобы голод зверя выдержать. Тому бабы крепкие нужны, сильные, опытные, которые знают, чего от них мужчина хочет и готовы страсть разделить, не осторожничая. А с девицами одна маета да глупые сантименты. Разве сможет эта девчонка дать ему то, чего он ждет? Разве сумеет понять, что он чувствует, на что надеется?
Вот почему так? Куда ни посмотрю – всюду Штефан мерещится, и голос его, и взгляд пламенный, в сердце проникающий. И вроде бы пытаюсь забыть ту ночь, а не могу. Душа болит и назад просится, словно бы и не было никакого предательства, и женщины той, что счастье мое украла, тоже не было.