А мы, оказывается, уже добрались до памятной расщелины.
Естественно, оглядев охранников, сразу же закрываю дверь. Люди заняты делом, не стоит им мешать. Возвращаюсь назад, обхожу комнаты. Ни к чему не прикасаюсь, просто смотрю и запоминаю, что и где. Оружия не видно. Барон тоже сдал его или оно просто убрано в какой-нибудь шкаф? Возвращаюсь в гостиную, где мы разговаривали, подхожу к окну. Оно выходит на фасад здания; ярко освещенное парадное крыльцо виднеется по левую руку. Людей не видно.
— Скажите-ка, Таннер, как вам удается каждый раз поднять тревогу так вовремя? Если, конечно, это не вы сами организуете все эти неприятности.
У крайнего пакгауза нас встречают двое парней, которых Дорен посылал следить за фурой. Погрузку уже закончили, сообщают они, осталось только маневровый паровоз подогнать.
— Пожалуй, могу и задержаться, — отвечаю, — деньги у меня есть, а спешить особо некуда. Вот только мне бы лучше отдельную комнату. Так чтоб без толпы соседей.
Расстояние между нами все-таки понемногу сокращается. Конечно, у них ведь нет раненых и больных, у них более подходящие для такого похода одежда и снаряжение. А если еще они все-таки знают, что за цветочки у них под ногами, и приняли меры предосторожности, то наши шансы оторваться невелики. Очень невелики. Еще несколько минут, и они тоже выйдут из опасной зоны. И, судя по тому, что они все еще движутся более-менее сбитой группой, они оттуда выйдут.