В конце концов блондинка встала, видно, поняла, что я обращаюсь главным образом к ней. Мы вышли на площадку. А те две чучелы закатились как в истерике. С такими только с горя свяжешься.
— Рудольф Шмит, — говорю. Не хотелось рассказывать ей всю свою биографию. А Рудольф Шмит был старик швейцар в нашем корпусе.
— Ты — принц, Экли, детка, — говорю. — Ты знаешь это или нет?
К несчастью, я никак не мог сообразить. Иногда ужасно трудно сосредоточиться.
— Мама сказала, может, приедет, а может, нет. Зависит от работы. Может быть, ему придется остаться в Голливуде и написать сценарий про Аннаполис.
Я, конечно, понимал, что это действительно была бы чистая случайность.