Как лекция закончилась, наши стали договариваться на завтра сходить в кино на «Последнюю реликвию». Лёлька почему-то на меня взглянула… Не понял, но на всякий случай пригласил пойти вместе. Согласилась.
Сомнения душат, что парочка подгадить может захотеть. Решил убрать с работы лишние вещи. Думаю, домой перенесу, что смогу, на всякий пожарный случай. Заготовок газет у меня года на два вперёд, как раз до отъезда. Чтобы не мазались, аккуратно переложил ватманские листы калькой. Упорядочил в хронологической последовательности. Затем увязал в три чертёжных планшета двадцать четвертого формата. Добавил туда трафареты, а дверные таблички с оргстеклом сложил в ящик и вместе с оставленными книжками сельского художника в несколько приёмов утащил домой. Даже удалось выцыганить у родителей одну из кладовок в собственность.
В очередной раз понял, что ничего не понимаю в женщинах. Я никак не ожидал, что Лёля вызовет во мне такую волну теплоты и нежности. Почему Лёля? В журнале она записана Алёной Комаровой. Алёнушка! Так теперь буду звать ее. Только в школе больше целоваться нельзя, тем более тискать девочку. Я уеду, а ей еще целый год здесь учиться.
– Семёныч, его Зинка съела. Всё денег ей жалко. Алика наняла, а тот, понимаешь, запил.
В этот раз нас поселили не то в общежитии, не то в ведомственной гостинице. Дали номер на шестерых, а у нас две девочки. Но система была отлажена, нас рядом с тигилями поселили, то есть ребятами из Тигильского района. С ними учительница приехала. Их ребят к нам перевели, наших девчат туда. Еле-еле успел разместиться, как меня дёрнули. Вроде к приятелю, а на самом деле понятно куда.