– Снимут, сторожем пойду работать. И строгача по партийной линии не боюсь. Пуганый уже. Сейчас дам телеграмму в Москву, в Верховный Совет. За кого мы голосовали, помните? За Косыгина! Ему и напишу. Телеграфом!
– Я тут чо думаю. Я, может, чо не понимаю, но ты, Зинка, ему комнату взад возвертай. А то взяла, понимаешь, моду сесть на шею и ножки свесить! Народ такого не любит!
От таких дум девочке стало немного грустно, но мысль о том, что не одна она такая безотцовщина, была приятна. Пусть тетя Люба не столь верна, как ее мама, и вышла замуж за другого, но сына воспитала хорошего. Интересно, его отец им пишет?
– Умный ты, всё-то знаешь. Вот и про лекарство сразу понял. А что Витя Калина спекся, даже не догадывался.
– Какой самый большой формат ты можешь сделать? – стала выяснять Ваграмовна.
Я уже понял, что разные подразделения ничего не знают о работе друг друга. Секретность, понимаешь. Капитан не знал, зачем я езжу в Питер. Оказывается, и майор не знает о моих делах в районе. Решаю этим воспользоваться. Сказал Леониду Андреевичу, что мне нужно уехать по делам службы. В районе подумают, что вызвали по вызову облуправления. А если там спросят, скажу – ездил по нуждам, связанным с переводом родителей и московской пропиской.