Колька тоже был не слишком доволен меной. Марки царские, но посмотреть не на что. Вот у отца Ленки Бурунди есть! Там серии красот неописуемых, даже с золотой фольгой марки имеются.
– Не было, – соглашаюсь я, судорожно пытаясь понять, про что мы сейчас говорим.
Сразу после школы пошел на почту сдавать посылку с фотоаппаратом. «Лингоф» положил в тот же ящик, в котором он сюда прибыл. Только крышку перевернул и написал новый адрес. Думаю, как в Москву приеду, он уже будет ждать.
Чего тут искать? Лаврентий был в поселке на мою днюху. Когда на дядю Петю напали, приезжал Туз. Они в поселок пешком пришли? Если нет, идем в аэропорт, там у погранцов хранятся списки прилетевших пассажиров с данными пропусков в погранзону. Смотрим нужные даты, плюс-минус день, и опаньки! Фамилия, имя, отчество у тебя есть. Про год рождения и адрес не скажу, но пропуск подразумевает или штамп в паспорте, или специальную разовую бумагу. И то и другое оставляет нестираемые следы, где-то лежит список, а то и карточка с подробными данными по клиенту. Через ментов или погранцов, не поминаем КГБ всуе, добраться до данных можно.
Дома понял, чего моей маме в жизни не хватает. Дочки. Стоит пунцовая Алёнка, а тетя Саша и мама на нее тряпки примеряют. Типа, тут подшить, тут подобрать, тут присборить. Обе принявшие, конечно. Мама свои вещи разбирает. Мой порванный кожаный пиджак, сказали, можно перешить с потерей размера, как раз на девочку. «А этот отрез кримплена Лёшка из ГУМа привез. Соображаешь, какое платье девке сварганим?!»
Еще, в благодарность за щедрость, мне была подарена мечта любого поселкового мальчишки, штык-нож от АКМа. Всё как положено – металлические ножны с резиновой накладкой, сам штык с пластиковой ручкой и отверстием на лезвии, кожаные ремешки. Крутизна немеряная!