— Значит, дизайн помещений с минимум тканей и щелей, — бормочу вслух, — чтоб не прятались. Прачечная… да, при каждом хостеле непременно, для себя всё равно стирать придётся. Столовые…
— Переезжаете всё-таки? — Шмыгнул носом Сырым.
— Гхм… бывает, — брякает попутчик, — извините. Я… гхм… может, в шахматы?
К середине весны Берти и Зак созрели, подойдя с серьёзным разговором. Мы тогда праздновали день рождения Гершвица в одном из популярных у студентов баров и были изрядно навеселе.
— Рад знакомству, Илья Тимофеевич, — снова поворачиваюсь к нему. — Не имел чести быть гражданином Российской Империи, как и все мои предки до пятого колена включительно. Так что не в убеждениях… но отчасти вы правы. Знакомство моё с русской эмиграцией не заладилось, все почему-то считали, что я кому-то должен. Романовым, Белой Идее… Прошу прощения, был несколько предвзят.
Душевые штурмовали по всем правилам военного искусства. Складные металлические лестницы разбили окна под самым потолком и потому беженцы сгрудились под окнами, выставив ножи и заточки.