Смотреть в иллюминаторы оказалось неудобно, приходилось стоять враскорячку или вставать на скамейку коленями. К тому же меня достаточно быстро начало ощутимо поташнивать. Мутило и компаньонов, но у тех тошноту пока перебивал восторг аэронавтов-неофитов.
— Узнает? Если вы будете молчать, то и не узнает. Вернётся в Москву товарищ Крестинский и получит своё… вы о том скорее всего и не узнаете. Говорю же — порка будет проходит в узких кругах. При всём моём уважении, для вас высоковато. Впрочем, и для меня. Специалист я хороший, скажу даже — местами уникальный. Но до кремлёвской верхушки не дотягиваюсь и вряд ли дотянусь.
Чёрные тем временем совсем расшалились, второй грабитель даже начал шутливую делёжку моей одежды.
У Аркадия Валерьевича дух захватывало от перспектив. Приближалась Великая Депрессия и человек, мало-мальски знающий историю самого знаменитого экономического кризиса, имеющий капиталец и прирученных головорезов, может всплыть на самый верх. Не до уровня Ротшильдов и прочих богоравных, но хотя бы попасть в соседнюю касту… Уже неплохо.
— Люди Меера Лански. Автоматчик — Багси Сигел, редкостная скотина, да и о Лански ничего доброго сказать не могу. Я Хосе, Хосе Родригес.
Проследив, чтобы отряды заняли оборону, удаляемся в штаб.