Там уже завтракали вчерашние ребята из охраны и пил чай хмурый Григорий Васильевич.
Принимаю гитару. Проверяю строй. Годится. Видимо парень серьезно относится к инструменту и к своему исполнению.
- Почему? - удивляюсь. - Ты красивая, трудно такую не заметить. Предполагаю, что многим ребятам ты нравишься, и возле тебя крутятся многие.
Наташка оказалась довольно коммуникабельной и через несколько дней стала своей среди персонала отделения. Теперь она носила элегантный белоснежный халат, помогала сестрам раскладывать и разносить лекарства. В больнице проводила весь световой день после школы. Как не гнал ее домой, не уходила. Сидела у меня в палате и учила уроки, зачитывая вслух устные предметы. Потом с шутками и насмешками гоняли друг друга по пройденному материалу. Иногда пытались разобрать алгебру. У девчонки оказалась светлая голова.
Наконец появился Романов и после непродолжительного совещания все расселись по машинам. Трофимыч (так звали местного мужика) сел рядом с Ксенофонтовым, чтобы показывать дорогу, а я с удочками на заднем. Наша машина двигалась первой. Через пятнадцать минут пути начало клонить в сон.
В назначенное время старший помощник Первого секретаря Ленинградского Обкома партии Ксенофонтов П. П. доложил непосредственному начальнику о вчерашней встрече с «пророком» и знакомстве с его тетей. Заверил Григория Васильевича, что все задачи поставлены объекту и находятся под контролем. Романов задумался, вспоминая чего-то, но промолчал и отпустил подчиненного.