Хоть она и бодрилась, но я чувствовал, как ей тяжело дается эта веселость. Положил трубку с тяжелым сердцем. Ее голос всколыхнул воспоминания. Ее глаза, улыбка, руки, фигурка так и встали пред глазами. «Махнуть бы на денек к ней, зарыться лицом в ее гриву черных волос, вздохнуть ее запах, поцеловать в мягкие теплые губы и можно назад!» - помечтал.
Теперь он в руках держал такие свидетельства. Осталось дождаться подтверждения их правдивости. Только не хотелось быть свидетелем предсказанных событий. Надо сделать все, чтобы этого не произошло. Пусть даже эта попытка будет стоить ему жизни. В войну было страшно, но он шел и защищал свою Родину, потому что верил в свое правое дело. А сейчас - что изменилось? Он так же верит в свое правое дело. Он снова в окопе против врагов его страны, партии и народа. Пусть эти враги находятся уже в его окопе и маскируются под своих. Но он благодаря Соловьеву теперь знает их. Только их много, а он пока один. К тому же враги хитры и прикрываются другими честными коммунистами, не подозревающими об их истинной роли или заблуждающимися. Надо искать союзников и подвижников, так же как и он верящих в социализм.
Отказываюсь, чувствуя сытость, хотя мог бы осилить еще, если бы меня поддержали. Наливаю лимонад.
Понимаю, что поделиться пережитым страхом не с кем, но хочется очутиться среди близких, любящих людей. «Лучше, если бы это была Гулька!» - неожиданно пришло в голову. Зарыться бы лицом в гриву ее черных волос и замереть, наслаждаясь знакомым запахом! Но желанная девчонка далеко, поэтому еду в привычную тетину квартиру.
«Сомневаюсь в ее искреннем раскаянии», - размышляю. Тетя Света слишком добрая. Готова простить хамку, оскорбившую ее и обидевшую до слез. Пытается понять чужого человека, забыв, как отнеслись к ней. Но мне не хочется ее огорчать. Придется звонить Ксенофонтову.
- Я не могу осуждать Вас. Просто не люблю пьяных. Уверен, что в пьяном состоянии человек может допустить непоправимые ошибки, - поясняю.