– Эх, хорошо бы все бои так выигрывать… Бахнул из хорошего калибра, противник испугался и убежал.
– Жди, – сказал мне торговец и растворился в глубинах склада.
Тут проснувшийся Димка решил подключиться к потехе и заунывным голосом, как дети страшилки рассказывают, начал неторопливое повествование о наших вчерашних подвигах. В кожаном-кожаном кресле, бледный-бледный Марлоу… На черном-черном экране, красными-красными буквами… На Роберта было жалко смотреть, образцовая аудитория для хоррора. Но меня надолго не хватило, и на словах «…на чистый-чистый ковролин дорогой-дорогой „Лафройг“…» я заржал так, что спугнул все очарование пионерской драматургии.
– Угу. Выбрали наш Остров, как самое богатое место в здешних краях. Налет спланировали на День Ордена, когда боеспособность большинства здешних бойцов околонулевая. На Остров добрались под видом соседской яхтенной эскадры – есть тут традиция – соседей поздравлять с государственным праздником. Высадились на Острове. Уничтожили вертолеты. Заблокировали старым сухогрузом выход из порта. Начали грабить частные поместья. Немаленькая толпа отправилась в город грабить орденский Банк и богатые дома.
– Ну и славненько. Мне надо кой-чего подкрутить в серверной.
Тут наступает очередь Марлоу. Он напирает, что все наши перемещения вне Острова должны проходить исключительно с его ведома. Я вяло отбрехиваюсь, что его самого не было, спросить разрешения не у кого, дело срочное и все такое. Упоминаю про человеколюбие, уважение к родителям и кровожадность русских олигархов. Напоминаю, что не было меня всего три дня, два выходных и один отгул за прошлое воскресенье. Заметно, что заниматься кадровыми вопросами выпускнику Итона лень и противно, поэтому он сообщает, что за самовольное оставление боевого поста я оштрафован на недельное жалованье и могу проваливать. Ну и славно, я ждал чего-то более глобального.