Обстановка в системе резко изменилась. Судя по всему, сейчас перед нами был практически весь флот жаберов, хотя, конечно, точного числа имевшихся у них кораблей мы не знали, и сюрпризы еще были возможны. Но даже этого количества тяжелых кораблей было вполне достаточно, чтобы поставить наш флот в крайне тяжелое положение.
– Прошу следовать за мной, – глухо произнес коммандер.
– У вас уже есть концепция нового оружия, полковник? – удивился Князев, знакомый с Джеффом куда хуже меня.
Расстояние до противника сократилось, и теперь уже весь наш флот озарялся вспышками стартовых разрядов орудий главного калибра, сосредоточенно посылавших в шесть еще державшихся линкоров противника сотни снарядов в минуту. Но и крейсера жаберов теперь доставали до наших кораблей. Начался тот самый линейный бой, мастером которого считался адмирал Нельсон, и который я глубоко ненавидел. Но все наши козыри уже были выложены на стол, и ничего иного, кроме лобового столкновения, нам не оставалось.
Президент созвал совещание генштаба сразу после возвращения остатков моего флота из материнской системы ящеров. Я прекрасно понимал мрачное настроение верховного главнокомандующего, когда он открывал заседание.
Последним залпом «Сталинград» все-таки достал еще одного противника, и крейсер жаберов прекратил разгон, вывалившись из строя. Но три оставшихся корабля продолжали из последних сил тянуть к границам системы.