– Недавно меня уже спрашивали об этом, доктор, – вспомнил я беседу с президентом Тобольским. – На самом деле, для меня это чрезвычайно сложный вопрос. Не знаю, удалось ли вам более глубоко изучить процесс переноса сознания за то время, пока я отсутствовал, но мне кажется, что «перенос» – не совсем правильное слово для обозначения того, что со мной произошло. Скорее, это слияние, хоть и не вполне равноценное. Я думаю, бригадный генерал Дин просто оказался гораздо более сильной личностью, чем домашний мальчик Игорь Лавров, уже потерявший надежду и ослабленный болезнью. Поэтому Дин захватил практически полный контроль над своим новым мозгом и телом. Но Игорь Лавров тоже никуда не делся. Его сознание заполнило пустоты, которые имелись в личности Дина. Например, я воспринимаю его маму, как свою собственную, а спутник Сатурна Титан, как место, где я родился и вырос. Видимо, эти эмоции и воспоминания оказались у Игоря Лаврова сильнее, чем у Дина и смогли потеснить эту часть личности генерала. А обращаться ко мне нужно именно как к Игорю Лаврову – бригадный генерал Дин полностью выполнил свой долг перед Империей, отдав за нее жизнь, и его больше нет среди живых.