- Кхм. Собственно, в тот городок я прибыл уже после окончания основных событий - но к счастью, примерно в тех местах у меня есть небольшое предприятие, управляющий которого был едва ли не прямым свидетелем...
- На улицах все больше и больше самобеглых экипажей и мотоциклетов, а вид дирижабля, плывущего высоко в небесах, уже не вызывает никакого ажиотажа. В Москве зеваки ходят на Воробьевы горы смотреть на строительство вашего Политехнического института - уже сейчас понятно, что это будет нечто грандиозное... В городской Думе так воодушевлены, что прошлого года начали обсуждать идею устройства своего метрополитена.
Слегка поостыв, Игорь Владиславович решил ограничиться устным внушением. На этот раз. Все равно ведь ротный (тьфу, черт, ну то есть приказчик!) где-нибудь и в чем-нибудь провинится. Вот тогда - что называется, по всей строгости внутренних инструкций, с песочком и от всей души!..
- Там несколько банков участвуют. Горенов пока еще работает... Но в общем и целом, предложение чистое, без подвохов.
- Некоторые преподаватели давали отличникам разобрать старые учебные карты с обозначениями давно отгремевших сражений. А для пущего интереса, вносили несколько изменений в начальную диспозицию, урезая или добавляя количество войск, "топя" артиллерию во внезапно появившихся болотах, или ставя редуты там, где их и быть не могло... Н-да. Этакая интеллектуальная гимнастика на добровольных началах. Тот счастливчик, кто умудрялся достойно проиграть, или пуще того - свести партию в ничью, получал определенное уважение и некоторые, скажем так, негласные преференции.
Поначалу ревизора в его трудах сопровождал сам начальник санатория, но ближе к полудню его сменил ведущий специалист-травматолог и глава НИИ, Виталий Борисович Ганецкий. Внешность сей господин имел самую заурядную: был откровенно лысоват (если не сказать - плешив), обременен солидными годами и прилагающимся к ним набором возрастных болячек. В общем, ничего примечательного. Но насколько облик магистра медицинских наук был невзрачен снаружи, настолько же примечательным был его внутренний мир. Весьма своеобразное понимание медицинской этики и человеческой морали, разум пытливого исследователя и желание успеть как можно больше за оставшийся ему срок - давали на выходе человека, которого Долгин время от времени мечтал убить. И не так, чтобы пулю в лоб, а - медленно, и как можно более мучительно. К сожалению, ему приходилось давить на корню такие порывы души, а вместо них показывать свое неподдельно-доброжелательное отношение к идущему рядом вивисектору от науки.