"Русский матерный не подойдет, насчет уличного арго или чистого литературного - не поймут. Так что впишем просто русский, и утешимся тем, что это тоже правда".
Что-то со сдавленным возгласом упало, кое-как поднялось, вывалившись в гостиную на старенький паркет - и оказалось тем самым скромным героем постельного фронта, примерным семьянином и богобоязненным христианином, человеком множества достоинств... Короче, самим Григорием Дмитриевичем Долгиным!
На сервировочный столик лег первый конверт.
- Имя и фамилию твоего крестного отца. Но, быть может, ты все же присядешь рядом со мной?
Так вот: пострадавший во время борьбы с зеленым змием господинчик совсем не тяготился невозможностью пороскошествовать. Ну, или тяготился, но умело это скрывал, как и явно мучившее его похмелье. В пользу последнего предположения говорило то, с какой неспешной аккуратностью он передвигался. Опять же, эта страдальческая гримаса, искажавшая его лицо при каждом сигнале автомобильного рупора...