Рыжая двойняшка тоже не осталась в долгу. И поскольку она, в отличие от братца, плевать хотела на правила хорошего тона, подобающие лэриссе, то высказала все. Из ее короткой эмоциональной речи выяснилось, что ее братец – тот еще альтернативно одаренный, вздумавший сделать из малявки, то бишь меня, бифштекс. А я, пигалица, вообще потеряла страх и совесть, совершив проступок, редкий по дерзости, ловкости и наглости.