Все, что угодно. Даже если бы я уже знал, что мне предстоит сделать — все равно бы поклялся. Но, боги, лучше бы я остался за голубыми льдами! Шепот Ульва все затихал, и вместе с ним, казалось, затихает и мое сердце. Один Всемогущий, за что мне это все?..
На чем-то, что при желании можно было бы назвать одеялом, лежал аккуратно сложенный плащ из медвежьей шкуры — тот самый, который носил Рунольв — какая-то здоровенная узловатая палка, небольшой холщовый мешок.
Физическая сопротивляемость как будто отвечала за шанс избежать всяких гадостей вроде оглушения, падения или кровотечения. А на что влияла сопротивляемость ментальная, я знал уже очень хорошо. С этим бонусом мое и без того немалое значение в восемьдесят пять процентов резиста вырастет до девяноста, и пробить меня каким-нибудь дебаффом будет практически невозможно. Едва ли это поможет мне завтра, но уже скоро мне будет по зубам почти любой поединок разумов вроде схватки с епископом.
Снаружи, со стороны моря раздался протяжный нечеловеческий вой.
— Я не сражаюсь с безоружными, сэконунг. — Я уперся рукоятью секиры в землю. — Не мне лишать тебя жизни, если сами боги решили иначе. И не мне тебя судить.
Нет, знаете, это уж слишком! Я не гордый, но всему есть предел.