Не знаю, чего в голосе моего спутника было больше — то ли обожания, то ли какой-то странной, почти детской обиды. Хроки не мог не восхищаться изящным финтом, мгновенно превратившим безвыходное положение чуть ли не в победу — большую часть добычи пришлось оставить, но и у него, и у меня с Саксом инвентарь был под завязку забит монастырским золотом. И все же в словах Хроки звучали и нотки разочарования. Я действительно вытащил их из монастыря, да еще и успел напоследок здорово напакостить имперцам, но все же мои успехи были успехами человека — пусть сообразительного, хитрого и отважного, но все же обычного человека, а не избранника богов. Кто знает, может, Хроки в глубине души надеялся, что Тир дарует мне волшебную силу, способную в одиночку победить целый отряд солдат Императора.