– Да иду я уже, иду! – страдальчески простонал несправедливо обиженный дух, поспешно отплывая в сторону и пропадая за ближайшей статуей. – Вот ведь разоралась…
Перед внутренним взором, как живое, промелькнуло уставшее лицо господина Уэссеска, на котором я не так давно видел признаки насильственной смерти. Но жалеть о сделанном или менять что-либо было поздно – большую часть дома попросту стерло с лица земли, оставив лишь груду дымящихся развалин и торопливо вылизывающее камни пламя.
Я прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях, но мне почти не понадобилось напрягаться: он был здесь – тот, от чьих рук умерла Сара Лэнли. Отнятие чужой жизни – как кроваво-красный след, перечеркивающий ауру убийцы крест-накрест. Его невозможно перепутать или не заметить. Как яркая метка, заманчивая и дразнящая своей доступностью мишень, в которую так и хочется выстрелить. Или запах добычи, от поисков которой очень трудно отказаться.
– Шустрый какой. Всего я даже королевским палачам не смогу рассказать, так что давай ограничимся тем, что я правдиво отвечу на твои вопросы.
Маг свирепо зыркнул в мою сторону, но потом ему стало не разговоров, потому что Палач наконец пришел в себя и очень даже прытко кинулся нас добивать, несмотря на отсутствие лапы и приличную по размерам дыру в спине.
– Вообще к ней не приближалась. Все, что Элизабет знала, – это дом и наш сад, в котором ей было спокойно и хорошо.