– Как я понимаю, именно тогда он начал задавать разные вопросы, желая выяснить особенности семейного прошлого? И вероятно, тогда же обратил внимание, что о некоторых вещах мужчинам вашего рода лучше не говорить вслух?
– Ты еще здесь? Решил не мокнуть понапрасну, раз уж с рассветом все равно сюда возвращаться?
– Значит, посторонние в вашем доме не появлялись? – уточнил Йен, медленно пройдясь по комнате.
Я даже вздрогнуть не успел, как она обволокла меня изнутри плотной пеленой знакомого, но уже терпимого холода. В глазах на мгновение потемнело, но зрение почти сразу восстановилось. Вот только видеть я стал совсем иначе и на несколько ударов сердца едва не решил, что снова провалился на темную сторону.
Вернувшийся позже всех мальчишка виновато на меня глянул и неожиданно замялся.
Как правило, это были обычные работяги, отцы семейств и изрядно недовольные вторжением одинокие мужчины, за которыми, если верить аурам, не числилось тяжких грехов. Или зябко кутающиеся в халаты женщины, которые, перехватив мой взгляд, поспешно осеняли себя охранным знаком и, уронив взгляд, шепотом предлагали гостям войти, чтобы не беседовать на сквозняке.