— Говорят, я что-то пробудила. Но я не понимаю…
— Ну, пока мы тут трясемся, мы, по крайней мере, живы, — философски заметил Жан. — А прибудем, может, там нас и зажарят…
— С чего ты взяла, что я тебя ненавижу, чужачка? — голубые глаза блеснули, у губ залегли складки.
Мы все тоже их выпили, конечно, еще утром. Но военные пили удвоенные дозы, на всякий случай.
— Со дна? — растерялась я. — Но как вы смогли поднять?
— Я непонятно говорю, что ты споришь со мной? — Ирвин резко поднялся, посмотрел свысока. И снова напомнил себе Сверра.