— Ирвин-хёгг, но риар велел… — начал топчущийся у входа детина. И осекся, увидев взгляд Ирвина. Я поспешно выскочила из клетушки, решив, что с блондином точно лучше, чем здесь.
— Не знаю. Наши все попрятались, как только рев услыхали. Так-то оно надежнее…
В деревянной шкатулке блестели золотые побрякушки, и я презрительно покачал на пальце тонкую цепочку с мелкой подвеской. Недостойный подарок! С такой безделицей к вольнорожденной деве и подойти стыдно. И какой мужчина мог поднести столь позорный дар?
Я согласно кивнула. На темной скале, густо увитой растительностью, вилась лестница. Ступени сверкали на солнце инеем, словно были вырублены из кусков льда. Не менее тысячи ступеней! Они взбирались по горному склону, все выше и выше, туда, где сияла белоснежная крепость.
Так же, как и я намеревалась проникнуть на другую сторону…
— Да ты не смотри, что они битые, — деловито посоветовала ирга. — У нас мужики крепкие. Бывает после похода придут — щеки впалые, глаза хмельные, сами грязные, в кровище своей и чужой, а поймают если — все равно отлюбят так, что потом встать трудно! Потому что огонь в крови после боя кипит, понимаешь? От ярости риара… Женщины-то ярость не ощущают, мы лишь зов слышим. А вот мужики и то и другое. И сейчас воины разъярились, ты посмотри! Не иначе, зол наш огнедышащий… Ну так что, тебе лишь слаще будет…