— Почему? Спорим, антрополог Оливия Орвей жаждет узнать о наших традициях? — сузил глаза а-тэм. — Ведь хочешь?
Я без слов закатила глаза. И что ему ответить? В его мире это так… И мой мир он никогда не поймет. Вытерла мокрые глаза. Сверр снова был слишком близко. И перцовый душ лишь на время ослабил то притяжение, что я испытывала к нему.
— Если бы женщины фьордов ходили в таких нарядах, их брали бы прямо на земле, Оливия Орвей, — хрипло сказал ильх. — Там, где поймают. Всех — хоть честных жен, хоть вольнорожденных дев, хоть пленниц.
— Снова риар чужачку притащил… Откуда ж ты такая бесстыжая? На вот, срам хоть прикрой!
В носу защекотало, и я чихнула. Дернулась по привычке, чтобы почесаться, вздохнула. Да уж, опыт я сегодня получу бесценный. Смогу рассказать, что ощущали приговоренные к казни, стоя на солнцепеке у жертвенного столба. Правда, я всегда предпочитала теории, а не практику…
Но девчонка лишь замотала головой так, что разлетелись все ее косички.