— Не строй из себя недотрогу, пустышка! — прошипел он. — Тебе мало сотни? Хорошо, добавлю. Сколько ты хочешь?
— Надо убрать? Конечно, — рассеянно отозвалась я, все ещё наглаживая обновку. Святой Фердион, да я в этой курточке и спать, наверное, буду. Так снимать не хочется!
— Вообще, это аудитория как раз моя, — поднял левую бровь парень. — Она не используется, и я прихожу сюда с первого курса. И специально ставил отвод от чужих глаз. А вот как ты сюда каждый раз попадаешь — большой вопрос.
Нужная ученическая нашлась почти под самой крышей, в мансардном помещении с двухскатной крышей и большими окнами, через которые лились потоки света. У стен теснились мольберты и накрытые тканью холсты, рядом валялись куски гипса или глины, незаконченные скульптуры, какие-то мотки шерсти, кисти, куски проволоки и прочий «мусор». Даже на столах громоздились непонятные мне сооружения и предметы. Все это напоминало то ли голубятню, где вместо птиц — расселись студенты, то ли мастерскую безумного гения. А судя по желтым шейным платкам, здесь собрались первогодки. К моему удивлению, рядом со мной опустился на лавку тот самый парень, что отводил вчера в апартаменты Вандерфилда.
Стальные пальцы сжались, причиняя мне боль.
Я улыбалась, поила женщину какао и разливалась птичьей трелью, потому что старуха хоть и пакостная, но постоянная клиентка, и возможно, именно на оставленные ею монеты я куплю себе новые ботинки!