— Настоящее! — горячо выдохнул он. — Я люблю тебя. Ты станешь моей женой? Станешь? Дай я тебя поцелую. Ти-и-ина!
Ничего не сказал. Но то, как он на меня смотрел, говорило без слов. Нервничая, я скользнула взглядом по его телу, залюбовалась. И вспыхнула, увидев красноречивое свидетельство мужского желания.
— Ну так иди к своим друзьям и… подруге. А мне учиться надо!
Я не сразу поняла, что названо мое имя. Воздух словно сгустился и зазвенел, время растянулось, замирая, и прямо перед моим лицом вспыхнула тонкая голубоватая нить. Мои ладони сложились, и губы выкрикнули слова независимо от моей воли. И уже готовясь к неминуемой боли, я с изумлением увидела, как гаснет синева паутины.
Томас довел меня до Синего Крыла и там мы распрощались. Парень ушел, окрыленный, я осталась растерянная. Либо умник Грин чего-то не знает, либо со мной что-то не так. Почему чаронометр показал лишь восемь единиц, если раньше было двадцать две? Куда делось остальное? И… откуда пришло?
Я осторожно сомкнула пальцы на хрупкой ножке фужера, сделала глоток. Пузырьки защекотали язык, а нёбо обволокло фруктовое послевкусие.