— Жри и проваливай, поломойка, — буркнула я.
Алиссия стояла в стороне и смотрела на происходящее с обычной снисходительностью и долей презрения. Для нее наши простонародные танцы были слишком убогими. Она что-то шептала Эшу, но он не отвечал. В свете рассыпающихся искр и оранжевых языков пламени я видела его взгляд, направленный на меня. И в этих глазах тоже жило пламя, способное обжечь сильнее костров…
Он поднял голову, посмотрел в глаза. Расширились и сузились — словно вздохнули, зрачки… И я смутилась. Эш смотрел, поглаживая мою ногу поверх бинта. И кажется, не осознавал, что делает…
Повертел в пальцах перо. После ранения пришлось писать левой рукой, хорошо, что меня с детства учили владеть обеими. И все же было неприятно…
— Там воздуховодное отверстие. Она улетит! — истерически завопил смотритель. — Ловите мою книгу!
А я и не знала, что это ее материал… Лоскут взмыл к верхним полкам стеллажей и загорелся ровным белым светом. И словно испуганная птица с балки вспорхнул наш потерянный фолиант. Вот только он уже мало походил на книгу. Из обложки выступило изображение птицы, приподнялась нарисованная, а теперь вполне материальная голова с красными глазами. Раскрылись страницы, ставшие крыльями и усыпанные перьями-строчками. Выдвинулись когти. И это непонятное и пугающее существо устремилось к нам!