Прошел в ванную, плеснул в лицо холодной водой. И, уже возвращаясь в комнату, услышал треньканье сообщителя. На мраморную подставку выкатился из полой трубки стеклянный шарик. Легкое заклинание разрушения и вместо бусины — бумага с фамильным гербом. Я досадливо вчитался в резкие строчки отцовского почерка. Впрочем, сообщение как всегда оказалось коротким.
Шаг назад — бесславная попытка спастись. От чего? Кого? Его? Себя?
Я хмыкнула. Ну, еще бы. Да там наверняка полчища крыс и насекомых!
— Точно, человека надо создавать по — другому! — схохмил рыжий Эрик, вызвав смешки.
— Ударилась. Ничего страшного. Я сейчас встану… ой!
На центральной полосе красовалось мое изображение. Кажется, такой я вошла в академию впервые. Серое платье-балахон, жуткая шапка, выбившиеся из-под нее прядки, прижатая к груди сумка и испуганные глаза. Нелепая и немножко смешная. А рядом… рядом было изображение Йена. Того самого парня, к которому я так и не пришла на свидание. На чарографии он был изображен в рабочей и грязной одежде, в надвинутой на глаза шапке. В руке Йен держал какой-то мешок. Рядом зияла яма.