— Слушай, — прищурившись, заявил еще один женатый бедолага, — а может, и с моей женушкой поговоришь?
— Разумно, — прогудел монах. — У меня все необходимое с собой. Так что пойду-ка я в вашу часовенку, испрошу у Господа заступничества в нашем правом деле.
— Что, бродяги, совсем расслабились? Думаете, если погнали меня из полиции, то на мое слово можно наплевать?
— А что мне было делать? — пожал плечами сахаляр. — Побежал к калитке. Перелезть через забор мне те якуты не дали бы.
— Приятный, — не стал я раскрывать интригу. Затем посмотрел на стол, который до этого момента казался мне перегруженным. — И заскочи в кондитерскую лавку. Возьми там что-нибудь на свое усмотрение.
Но именно сейчас ни проводнику, ни жандармам ничего не угрожало, по крайней мере, в потустороннем плане — на православные кладбища якутские духи захаживать не очень-то любили. Почему беглец выбрал именно это место для своей тайной берлоги, Эргису было совершенно непонятно. Ведь в подобных местах следы читать очень легко, не то что на городских дорогах и тротуарах.