— Нет, — полностью собрав свой саквояж, возразил Ян Нигульсович и выразительно посмотрел на вредные, по его мнению, копчености.
«Топинский вестник» проявил удивительную расторопность и на первой же странице поместил полную мрачной интриги статью о некоей Зинаиде Проскуриной. В сем опусе раскрутили жуткую историю, в которой оная девица прямо в неглиже явилась на кладбище, где и пыталась разрыть могилку недавно усопшего ребенка. При этом вопила на всю округу, пытаясь выпросить у покойницы прощение за то, что утопила ее в ванной. Также просила не приходить к ней по ночам. Откровения явно скорбной умом девицы до заикания перепугали не только многое повидавшего кладбищенского сторожа, но и явившегося на свист сторожа околоточного. Вдвоем они попытались оттащить умалишенную от могилки, но та вырывалась и даже кусалась. А еще оба мужчины утверждали, что видели призрак покойного ребенка.
Я так давно тренируюсь с Чижом, что, кажется, научился чувствовать его движения, даже не видя их. Парень явно готовился к схватке. Моим оппонентам было проще, потому что они к моему воспитаннику стояли лицом.
Пары в машине я разводил сам, а Чиж сбегал в бомбоубежище за разными взрывающимися игрушками, разместив их в небольшом ящике с лямкой. Закончив со сборами, мы выехали в непроглядную весеннюю ночь. Я не видел, но точно знал, что Корней Васильевич напутствовал нас крестным знамением. Что же, дополнительная помощь свыше нам не помешает. Мало того что Зорян — прожженный язычник, так еще и дело задумал явно непростое.
Хорошо, что в этот момент наш отряд прошел сложный участок дороги и урядник скомандовал переход на рысь — разговаривать, подскакивая в седле, было не очень удобно, особенно для такого ездока, как я.