Забрав у замершего столбиком матроса и чайник, и баранки, я сунул ему в руку трехрублевую купюру.
Пытавшийся остановить нас лакей быстро понял, что дело серьезное, и куда-то исчез. Служанки тоже, тихо взвизгнув, разбежались по закуткам. Мы пересекли большой холл, но до лестницы на второй этаж не дошли. Из двери, ведущей в недра первого этажа, вышел губернатор в домашнем халате и с перекошенной от ярости физиономией.
Разговор явно зашел не туда, куда он его вел.
В голосе казака я уловил сомнение. Похоже, урядник не знал, что делать с пленными. Его былая уверенность, что всех нужно пристрелить, как бешеных собак, начала уходить.
Я зевнул и потянулся к магическому светильнику на журнальном столике. Под кроватью забурчало. Затем часто затопало по паркету, ухнуло в печи и заскрипело чем-то на чердаке. Домовой убедился, что я проснулся, и к кроватетрясению переходить не стал.
— Добро, — и без перевода одобрил я решение старика. — Три бойца остаются здесь. Помогите местным добраться до стойбища. Мальца забираем с собой.