Я видел двух призраков — девочка в ванной и купающая ее мать. Попытка присмотреться к лицу женщины неожиданно дала неплохой результат. Призрачная голова налилась жизнью и красками, так что удалось отчетливо рассмотреть черты лица. Но продлилось это недолго.
Кто бы сомневался, что слишком настырный следователь даже не подумает никуда уходить.
Подобные измышления на тему кошачьей психологии удивили меня самого. Тряхнув головой, я мягко толкнул пятками лошадь, заставляя ее двигаться следом за очень странной парочкой проводников. Практически сразу мы забрались в какие-то совсем уж дебри. Пришлось оставить лошадей и пробираться пешком. Хорошо хоть недалеко.
Осмотревшись вокруг, я чуть изменил маршрут и снял с каркаса недоделанных декораций моток веревки. Затем перебросил этот моток Чижу.
— Ты тоже ничего, монах, хоть и инквизитор.
— Это для нуучча… — Заметив мою поднятую бровь, Эргис уточнил: — Так у нас некоторые называют русских, да и других пришельцев. — Так вот, для нуучча охота есть промысел, и зверей вы истребляете без меры, как взбесившийся волк. Якутские охотники, как и правильный зверь, убивают, чтобы жить. Мы не нарушаем закона жизни, и хранитель леса нам не враг, а покровитель и защитник.