Цитата #152 из книги «Чем я хуже?»

— Ну, наложили вам швы. И что? Через десять, нет, уже восемь дней я их вам могу снять. А сегодня зачем пришли? Только время отнимаете. Хотите, чтобы мы вам каждый день перевязку делали? А работать за вас кто будет? Вы женаты? — тараторила врач.

Просмотров: 3

— Сейчас, милок, Палыч подскочит. С ним и решим, что с тобой делать.

Просмотров: 1

— Проснулся! — чересчур бодро отреагировал парень. — Здорово, Санька!

Просмотров: 2

— Ох, везет мне сегодня на чересчур бдительных служивых с оружием, — вздохнул Алексей Валентинович, упрямо продолжая сидеть. — Уже второй сегодня за револьвер хватается. Ну, достанешь ты свою, как ваши подопечные уркаганы говорят, «волыну». И чего? А я буду продолжать сидеть на лавочке. Ты что пристрелишь меня за это? Я тебе сопротивления не оказываю, не нападаю. Просто сижу. Глянь, служивый: уже зеваки вокруг нас собираются. Выстрелишь в меня — найдется, кому подтвердить, что я тебя и пальцем не трогал и не убегал. Я добропорядочный советский гражданин, комсомолец, шофер-стахановец, три тысячи километров без капремонта (добавил себе почетное звание и назвал от фонаря километраж Алексей Валентинович), физкультурник, победитель городских и республиканских соревнований по военному троеборью. И ты мне не даешь спокойно отдыхать? В участок меня тащишь? Чай не царский режим! Дискредитируешь? Зачем мой отец Зимний брал? Ты на чью мельницу воду льешь, голуба? На буржуазно-империалистическую или нацистско-фашистскую? На самурайскую японскую или на белопанскую польскую? А может, ты замаскированный ежовский выкормыш или белогвардейский перевертыш? — понесло Алексея Валентиновича, как когда-то книжного Остапа. — Троцкист скрытый? Правый уклонист? Бухарина под одеялом по ночам перечитываешь? Гегеля с его корешем Кантом наизусть цитируешь? Апрельские тезисы Ленина плохо в школе изучал? Второй том «Капитала» Карла Маркса недостаточно трудолюбиво штудировал? Ты вообще кто у нас: держиморда царская или милиционер советский?

Просмотров: 1

Клава объяснила и даже нарисовала на тетрадном листочке в косую линеечку, как Сане добраться до районной поликлиники. «Саня» аккуратно сложил листок; спрятал его к своим документам и больничной справке в растянутый нагрудный карман белой не только застиранной, но и в одном месте заштопанной рубахи; проверил наличие мелких бумажных денег и монет в потертом и засаленном кожаном кошельке и вышел под ручку с Клавой из прохладного подъезда под зеленый навес тополей на тихую тенистую улочку. Яркое утреннее солнце кое-где пробивалось через пыльную листву, поднимая настроение. Ночной кошмар в нижней квартире в свете наступившего дня казался каким-то нереальным, приснившимся. На Пушкинской они втиснулись в нужную марку трамвая, расплатились с крикливой кондукторшей за проезд и с удовольствием тесно прижимались друг к дружке несколько коротких остановок. Потом «Саня» сошел, более-менее вежливо где голосом, где широкими плечами растолкав полдюжины человек, а одного в шляпе, закрывающего проход, даже совсем нелюбезно выпихнув перед собой на мостовую. Клава, держась одной рукой за свисающую с горизонтального поручня кожаную петлю, другой помахала ему через открытое окошко и поехала в липкой тесноте красного внизу и желтого вокруг окон вагона дальше, на завод.

Просмотров: 2