— Да, что-то прихватило, — соврал Алексей Валентинович. — Голова отчего-то слегка закружилась. Сейчас минутку постою — пройдет. Домой не надо. До сада я дойду, а там — посидим на лавочке, отдохнем.
— Сашенька, — обратилась к нему и Лебедева, — вы, по нынешним временам, очень смело себя повели. Смело и благородно. Даже как-то совсем неожиданно. Спасибо.
Алексей Валентинович вслед за молчаливым автоматчиком вылез из автомобиля, широко потянулся и с любопытством осмотрелся. Машина стояла на выложенном брусчаткой пятачке перед небольшим одноэтажным неоштукатуренным явно дореволюционным зданием с открытой деревянной верандой, небольшим мезонином посреди окрашенной в красный цвет пыльной железной крыши и витиевато зарешеченными окнами. Вокруг раскинулся фруктовый сад с еще не собранным урожаем яблок, виднелись какие-то клумбы, кусты, аккуратно усыпанные щебнем дорожки, непонятного назначения хозяйственные постройки и уходящий в обе стороны от уже закрытых ворот солидный забор с рядами колючки поверху от непрошеных гостей (или чтобы изнутри никто без спроса покинуть сию обитель не мог?). К стене у ворот приткнулся беленький оштукатуренный домик охраны, явно построенный после самого дома.
— И то верно… Так ты предлагаешь Клавдию и в машинистки… То есть, ей придется открыть: кто ты такой?
— Да чего уж там, — махнул рукой Палыч. — Ну, чего расселся, как у тещи на именинах? Пошли. Проведу тебя чуток до проходной.
— Здесь меня называют Алексеем. В том числе и для конспирации. Если можешь, и ты меня так называй.