— Я как раз по этому поводу и хотел вас побеспокоить, дядя… — но закончить фразу мне не дали.
— С родственниками по матери я не очень, — говорю я. — Гнилые. Хотя и сестра у меня есть, родная, по матери, — добавляю я, — а одному, без опекуна, мне, бедному, жить не дадут, а потому и детдом.
А что, инвалид, вряд ли деньги есть, однозначно воровать собрался. Такие мысли явственно читались на его усталом лице. Понимаю его, если украли и не поймали вора, всё вычитают из зарплаты его и ему подобных, включая и кассиров.
— Да, схожу, может, тортик прикуплю. — Говорю я. — Сладкого захотелось.
Двадцать шконок, вернее, топчанчиков, или, по-другому, соф, напротив изголовья которых висит по большому монитору. В аппаратной царь и бог — Серёга. Он крутит в замедленном действии, скачанные с интернета, движения с мячом великих игроков, но сама тренировка теперь происходит так: все занимают места на софах, а я ввожу их в транс. Вначале приходилось туго, надо было уделять внимание каждому в отдельности, но наловчился. Пара минут — и ребята почти спят, но с открытыми глазами. Мониторы работают, динамики включены, инфа, буквально, заливается в замутнённые разумы ребят.
— Трубку ему дай! — и сразу, — добрый день, Игорь Васильевич!